***
- Храбрый мой рыцарь, останься со мной!
Буду я любящей, верной женой.
Может, забыла я гордость и стыд,
Но я люблю и Господь мне простит.
- Нежная леди, моя госпожа,
Счатлив я, милости Вашей служа.
Только ведь нет ничего у меня,
Кроме девиза, меча и коня.
- Храбрый мой рыцарь, останься со мной!
Что еще ищешь ты в жизни земной?
В замке моем много комнат и слуг,
Все здесь твое, мой любимый супруг.
- Нежная леди, моя госпожа,
Нет, не по мне жизнь мальчишки-пажа.
Вашу перчатку, принцесса моя...
Жаль, но лишь равным вернусь сюда я.
...Годы прошли, и осенней порой
Славой увенчан, вернулся герой -
Погнуты латы, нет шрамам числа,
Шлем почернел, но перчатка чиста.
Двери распахнуты сильной рукой,
Вот и любовь твоя, гордый герой -
Очи поблекли, увяли уста,
В высохших пальцах перчатка чиста. _________________ "Мы с тобой одной крови"
Последний раз редактировалось: Черная пантера (30 Июн, Чт, 2005 22:51), всего редактировалось 1 раз
Чувственность загубит
Все ростки любви...
Страсть любовь забудет,
Вспыхнет пыль в крови.
Ты мечтою жадной
Юности не тронь,
Иль огонь нещадный.
Чувственный огонь
Мужество расплавит
В пламенной крови,
Пепла не оставит
От твоей любви.
Если ты презираешь себя,
То гордишься собою ты вечно,
Так огонь пожирает, губя
Всё без жалости, что ж человечно
Не погибнешь шутя и беспечно.
Презирая себя, я всегда
Уважаю за это мышленье...
Презирать и не мыслить беда, -
Расточать же разумно презренье
Подвиг в жизни мирской без значенья.
__________________________________________________
Красота
Чтоб совершить преступленье красиво
Нужно суметь полюбить красоту.
Или опошлишь избитым мотивом
Смелую мать наслажденья, мечту.
Часто, изранив себя безнадёжно,
Мы оскверняем проступком своим
Всё, что в могучем насилье мятежно,
Всё, что зовётся прекрасным и злым.
Но за позор свой жестоко накажет
Злого желанья преступная мать,
Жрец самозванцам на них же покажет,
Как нужно жертвы, красиво терзать.
Ты меня изранил новой клеветою.
Что ж! К могиле виден мне яснее путь...
Памятник, из злобы вылитый тобою,
Скоро мне придавит трепетную грудь.
Ты вздохнёшь... Надолго ль?! Сладкой местью очи
Снова загорятся к новому врагу;
Будешь ты томиться напролёт все ночи,
"Жить не отомстивши", - скажешь, - "не могу"!
И теперь я знаю: из сырой могилы
Пожалею снова не свой грустный век,
Не свои, коварством сломленные силы,
А о том: зачем ты, враг мой - человек! _________________ Я не СВО..., а борец за справедливость ...
...
Человек подобен дроби, числитель её то, что он есть, а знаменатель то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь. (с) Толстой
Ты ждёшь любви?
Но это вздор!
Себя ты стелешь,как ковёр
Под ноги милого героя.
Он по ковру,смеясь,пройдёт.
Любви твоей он не поймёт,
Презренья своего не скроет,
Друзьям сказав:"Я ноги стёр
Об этот старенький ковёр." _________________ Никакой рай не будет раем,если меня там не встретят мои кошки.
Пообещала познакомить всех с творчеством малоизвестного барда Александра Башлачева и обманула -написала только то, что помнила. Теперь привожу полностью текст ..
Влажный блеск наших глаз...
Все соседи просто ненавидят нас.
А нам на них наплевать.
У тебя есть я -- а у меня диван-кровать.
Платина платья, штанов свинец
Душат только тех, кто не рискует дышать.
А нам так легко -- мы наконец
Сбросили все то, что нам могло мешать.
Остаемся одни,
Поспешно гасим огни,
И никогда не скучаем.
И пусть сосед извинит,
За то, что всю ночь звенит
Ложечка в чашке с чаем.
Ты говоришь, я так хорош --
Это от того, что ты так хороша со мной.
Посмотри: мой бедный еж
Сбросил все иголки -- он совсем ручной.
Но если ты почувствуешь случайный укол --
Выдерни занозу и забудь о ней скорей
Это от того, что мой ледокол
Не привык к воде тропических морей.
Ты никогда не спишь.
Я тоже никогда не сплю.
Наверное я тебя люблю.
Но я об этом промолчу,
Я скажу тебе лишь
То, что я тебя хочу.
За окном -- снег и тишь.
Мы можем заняться любовью на одной из белых крыш.
А если встать в полный рост,
То можно это сделать на одной из звезд.
Наверное, зря мы забываем вкус слез.
Но небо пахнет запахом твоих волос.
И мне никак не удается успокоить ртуть,
Но если ты устала -- давай спою что-нибудь.
Ты говоришь, что я неплохо пою,
И, в общем, это то, что надо.
Так это очень легко:
Я в этих песнях не лгу --
Видимо, не могу.
Мои законы просты -
Мы так легки и чисты.
Нам так приятно дышать.
Не нужно спать в эту ночь,
А нужно выбросить прочь
Все, что нам могло мешать. _________________ Не спешите осуждать людей, иначе у Вас не останется времени, чтобы их любить.
В принципе, довольно много поэтов и музыкантов покончили с собой Особенно в нашей стране. А уж такие непризнанные, как Башлачев - так это практически закономерность
Другие жили так, что смерть пришла к ним слишком рано. Жили на износ. Высоцкий, например.
Но об этом, мне кажется, стоит завести отдельную тему.
Лека! Если стихи нравятся, а песни нет, то и почитайте здесь. А я попробую у него что-нибудь веселое найти. _________________ Не спешите осуждать людей, иначе у Вас не останется времени, чтобы их любить.
А это, у меня так, под настроение, китайская частушка вспомнилась.
Мой милый лоб себе разбил,
Стучась ко мне в нефритовую дверцу...
Да он всегда придурком был,
Но... Как же отказать такому перцу? _________________ "Мы с тобой одной крови"
Намекнул вчера я Зойке -
Провести с ней ночку в койке.
Та, пощупав мои намек,
Не пустила на порог.
Мой миленок ненормальный
Предложил мне секс оральный.
Забрались под одеяло.
Он орал и я орала.
Тут случилась заварушка -
Грохнуло так грохнуло!
У сержантика подружка
Надувная лопнула
Веришь в сказку про капусту -
Лучше не являйся.
Ты не путай жизнь с искусством,
А предохраняйся!
Весь учительский актив
Поражен кошмариком:
Мальчик, вздув презерватив,
Бегает, как с шариком.
Восхитилась как-то Лида
На пипирку у "Давида".
Не пойму я этих баб -
Забывают про масштаб.
Заходил солдат к Татьянке,
Но забыл сменить портянки.
И пришлось ему в тот раз
Целовать противогаз.
Джокер, не сердись не все же права проституток и заключенных обсуждать _________________ Котяшка на руках рождает счастье в сердце....
Друзья как звезды появляются в самые темные моменты жизни....
Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!
Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.
В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?
Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."
Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.
Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?
А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.
Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.
Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.
Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...
Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...
А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..
Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."
Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...
- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...
Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...
Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!
С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!
- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!
Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.
- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!
Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.
А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...
Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?
- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.
Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!
О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.
- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!
Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.
Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.
Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...
- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!
Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!
Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!
Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!
Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!
Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!
И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!
Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!
Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!
Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!
Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...
Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!
Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!
- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...
II
К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.
Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.
Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!
Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...
Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!
Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.
Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..
- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!
Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!
И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!
Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!
И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!
И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете! _________________ Я не СВО..., а борец за справедливость ...
...
Человек подобен дроби, числитель её то, что он есть, а знаменатель то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь. (с) Толстой
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах